Вечер опустился чарующей тьмой на Лондон как-то неожиданно. Моргане казалось, что она часа три назад зашла в здание, чтобы начать работу, а теперь сидела и смотрела в окно, отчетливо понимая, что может пойти домой, но что смысла в этом нет никакого. Она вообще не знала, что нужно и можно делать, когда не работаешь, а потому, работала она всегда. Для высокого начальства не существовало выходных и свободного времени – вся их жизнь была работой. Может быть, теперь и не было изнурительных ночных дежурств и патруля города, как в прошлом Дейрдре в самом начале, зато были отчеты, бланки, пресса, контроль и бесконечное количество информации, которая, порой, неприятным осадком оставалась в разуме, мешая отвлечься хоть на минуту, даже если речь шла о спокойном сне в собственной кровати.

Моргане не хватало деятельности. Она помнила жизнь Дейрдре и знала, что та прошла через все ужасы оперативной работы специального агента и в этих воспоминаниях, Богиня свидетель, было на что взглянуть. В основном, картины были весьма неприятные и женщинам вообще лучше бы такое не видеть, но раз уж случилось… После поля Камланна Моргану сложно было удивить жестокостью, кровью, насилием и повсеместной расчлененкой. А она не просто там прогуляться пошла. Она разыскала во всем этом аду Артура и смогла увезти его на Авалон. Короче говоря, ужасы современного мира мало ее пугали и уж совершенно точно не трогали. Она была бы вовсе не против прогуляться на очередное оперативное задание, но принадлежность к старшему офицерскому составу не то, чтобы исключала возможность такого участия в рядовых операциях, во всяком случае, делала ее не самой ожидаемой.

Повертевшись в кресле и еще раз убедившись в том, что никаких бумаг и папок пропущено не было, Моргана аккуратно раскладывает их по столу и вызывает своего секретаря. Тот, конечно же, отменно знает, что нужно делать, так что задерживаться нет никакой нужды. Женщина подхватывает свою куртку, берет ключи от машины, прощается со своим сотрудником и неторопливо выходит из кабинета, по дороге зачем-то все-таки заворачивая на этаж оперативников.

Увидевшие ее рядовые и в звании чуть выше вскакивают со своих мест так, будто началось землетрясение, но женщина коротко распоряжается «вольно» и идет к столу с тем, чтобы посмотреть, что там за дела и операции назначены на сегодня. Вообще-то, конечно, каждое из них прошло через ее руки, но ничего особенно значимого не находилось и были еще папки, расследование по которым не было начато вообще, а уже отнесено к ведению не полиции, а их агентства. Это всегда было интересно. Что такого могло случиться, что к делу сразу же подключали спецслужбы? Папка с красным стикером перекочевывает со стола в руки Спенсер и она лениво пролистывает фотографии, читает протоколы и ближе к середине, в общем-то, не имеет больше ни одного вопроса о причинах, по которым дело передали им. Странное оно было, сомнительное. Разбой и телесные повреждения, в основном, средней тяжести. Никаких убийств. Странность состояла в том, что на теле жертв от раза к разу обнаруживали следы когтей, да не каких-то там, а как описывали судебно-медицинские эксперты, гигантской птицы. Какой? Орнитологии неизвестно. Расскажите Моргане, что это случайность.

- О, мисс Спенсер, - голос Майкла Говарда женщина узнает без труда и, еще не убрав папку в сторону, уже улыбается, отчетливо помня, что смертный – хороший друг Дейрдре, талантливый оперативник, пару раз защищал ее ценой почти что собственной жизни. А потому, сейчас она встречает его весьма тепло, смеется, обнимает и лишь затем отпускает, - Для тебя просто Дейрдре, ты же знаешь, - отвечает она, спокойно глядя на мужчину.

- Меня уволят, если я буду тебя так называть. Ты же теперь большой босс, - шепотом произносит он, а затем подхватывает ее и стискивает в объятиях так сильно, что Моргана чувствует, что еще чуть-чуть и он сломает ей ребра. А потому, она негромко пищит и лишь затем здоровяк ее отпускает, - Как твоя служба? Еще не наела себе задницу размером с Плутон, просиживая свою начальственную задницу в высоком кабинете? – он обходит ее, точно в самом деле хочет посмотреть на эту самую задницу. Майкл никогда не отличался особенно хорошими манерами.

- Пока нет, но для профилактики решила зайти, позаимствовать у вас какое-нибудь задание и прогуляться во имя его раскрытия. И впрямь давно не была на оперативной работе, - она пожимает плечами, глядя на то, как у Говарда расширяются глаза и он картинно хватается за сердце, - И как же заместитель нашего главного может не знать, что протоколом не предусмотрено участие старшего офицерского состава в заданиях ниже, чем категория А-1, в крайнем случае, А-2, что подразумевает под собой… - она перебивает его укоризненным взглядом, а затем заканчивает фразу, - Что подразумевает под собой вероятность угрозы жизни и здоровью членов королевской семьи, террористическую угрозу, захват заложников суммарным количеством более десяти человек, преступления против национальной безопасности… - она не продолжает. Они оба знают, что ей здесь нечего делать. Как, впрочем, оба знают и что если Дейрдре решила, вряд ли ей кто-нибудь сможет помешать.

- Ладно, но я пойду с тобой. Ты мало того, что девчонка, так еще и разучилась за время сидения в кабинете держать в руках пистолет, - Майкл недвусмысленно указывает на ее табельное оружие, но женщина отвечает ему таким взглядом, что им обоим ясно: никуда он с ней не пойдет, останется и будет делать то, что должен.

- Если мне понадобится помощь твоей оперативной группы, обещаю, что вызову вас первыми. А пока не хочу наводить шороху. Да и есть у меня тут пара предположений, - тянет Моргана, утыкаясь взглядом в описание «клыков и перьев». Кто в Лондоне, в пределах города может осмеливаться нападать на смертных с целью разбоя, используя клыки и перья? О, у Морганы был ответ. А учитывая район и специфику нападений, она, кажется, знала, с чего стоит начать. И нет, вовсе не с опроса потерпевших.

- Ты нарвешься на неприятности, Спенсер, - заявляет Майк, неодобрительно качая головой, - Да-да, кто я такой, чтобы перечить начальству? – он усмехается совершенно беззлобно, качает головой, а затем касается ее плеча, - Ты будь осторожна. И на связи. А то если ты умрешь, твое место точно займет Райс и мы все здесь вздернемся, - говорит он напоследок, а затем подмигивает и уходит.

Прохладный декабрьский вечер. Лондон украшен к Рождеству и, кажется, оно сегодня. Моргана не знает, потому что сама она еще несколько дней назад отпраздновала Йоль, так и не научившись признавать христианские праздники в каком бы то ни было аспекте. Людей на улице мало, существ – еще меньше, так что она садится за руль и доезжает до желаемого места почти без пробок. Оставляет машину на парковке, прислушивается к тишине и какое-то время стоит, просто разглядывая снежинки, медленно падающие к ногам, остающиеся искрящимся серебром на куртке и платке, которым покрыты ее волосы. Медлить и дальше смысла не имеет. Женщина берет папку, захлопывает автомобиль и бодрым шагом направляется к месту, известному не каждому. Так и должно быть. Пока продолжается вся эта безумная вакханалия с признанием, или непризнанием магии, как таковой, всегда будет лучше, если таким, как она, найдется, где укрыться. Правда, у самой Морганы такой нужды никогда не возникало, но время менялось. Кто знает, как сложится ситуация в будущем?

Можно было бы собрать здесь оперативную группу, вышибить дверь с ноги, положить всех мордами в пол [или попытаться], а разбираться потом, но никакой нужды Спенсер в этом не видит. Вовсе нет. У нее в руках папка, коробка с лучшими имбирными печеньями, которые можно купить в Лондоне. Она деликатно и спокойно звонит в дверь, не собираясь нарушать чье-либо спокойствие, или, может быть, даже празднование Рождества. В конечном счете, все равны перед законом и судом и всякий считается невиновным, пока не доказано обратное. Моргана же вряд ли могла с уверенностью утверждать даже то, что преступник находится именно в этом доме. И в таком случае, не было никаких оснований начинать это просто дело с конфликта. Всему свое время.

Моргане не приходится ждать слишком долго прежде, чем дверь перед нею распахивается. Она поднимает глаза, глядя прямиком на Гвиневру, и на лице колдуньи не отражается ни одной эмоции. Да и с чего бы? Она не удивлена, она не напугана, ее не терзают мысли о прошлом, которое осталось в прошлом. И это было к лучшему, возможно, для них обеих. Потому что если бы Моргана продолжала следовать позывам сестры, оскорбленного брата, диалога бы у них сегодня не вышло. Да и вряд ли вообще когда-нибудь вышло.

С точки зрения Морганы, Гвиневра существовала всего для одной цели: сделать ее брата счастливым. И она с этим не справилась. Более того, она сделала ровно противоположное. Она сделала его глубоко несчастным. В довесок, не смогла родить ему сына. Вообще никого не смогла родить. Что, в сущности, свело суть ее существования в Камелоте к ничтожной малости. Но то, как развернулась ситуация в дальнейшем, вообще поставило точку на всем. И Моргана в далеком прошлом никогда бы этого не забыла. Но Моргана в настоящем знала, что если они хотят пойти дальше, чем в прошлый раз, лучше оставить ошибки прошлого прошлому. Не ради Гвиневры. Даже не ради самой себя. Ради Артура и его будущего.

- Добрый, - она сдержанно и вежливо улыбается, полагая, что большего от нее и не требуется. В Моргане нет сейчас напряжения, злости, обиды, или любых иных негативных эмоций. В ней, пожалуй, вообще не было никаких эмоций, потому что она пришла сюда работать, а работа требовала отстраненности. Ничто не могло ей помешать, особенно то, что давно стало лишь легендами и воспоминаниями, - Спасибо за откровенность. Тебе и не нужно ничего говорить, - а уж лгать – тем более. Моргана не любила лицемерия. Моргана чувствовала его за версту.

- С Рождеством, - произносит женщина совершенно ровным и вполне приветливым тоном. Протягивает упаковку с печеньями. Для Морганы этот праздник ровным счетом ничего не значил – она не так давно отметила Йоль, но для Гвиневры, вероятно, все еще имел какое-то значение. А может быть, и нет. В любом случае, формальная вежливость еще никому не вредила, дружелюбие никого не делало слабее. От бывшей королевы колдунья не ожидала слишком многого. Той в былые времена было свойственно поведение ребенка – иногда обиженного, а иногда просто безответственного и себялюбивого. Но может быть, сегодня они зайдут немного дальше, чем попытки топнуть ножкой?

- Позволишь зайти? – к чему начинать разговор с конфликта, если можно сохранить уважение к обеим сторонам и явственно его проявить? Моргана могла бы зайти сюда совсем иначе. Моргана могла бы быть грубой и высокомерной. Моргана вообще многое могла. Но не видела смысла. Тем более сегодня. Тем более, когда ей нужно было просто выполнить свою работу, а не играть в игры в попытках кому-то, что-то доказать, или припомнить.

- Я не задержу тебя слишком надолго. Это по делу, - спокойно поясняет она, полагая, что раскладывать фото и зачитывать показания свидетелей и пострадавших прямо на пороге, было бы не слишком удобно, да к тому же, довольно опрометчиво, - Возможно, есть некоторые трудности с кем-то из твоих… Подопечных, - она не утверждает, только предполагает и это явственно слышится в интонациях. Презумпция невиновности и всякое такое. Все сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Моргана пока никого не обвиняла. И отчетливо понимала, что в случившемся вины Гвен не было вовсе. Так уж случилось, что она не подпадала ни под одно описание. Да и предположить, что та станет помышлять разбоем? Вздор.

- Не хочу раздувать из этого масштабные разбирательства вот так сразу. Можем попробовать решить тихо.