Бессменные админы:
    ЗИМА 2021. [ Update is coming soon... ]
    Мистика, фэнтези в современном Лондоне. В игру допускаются:

    Легенды Камелота

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [24.01.2021] кто меня не поймал, тот скоро меня поймет


    [24.01.2021] кто меня не поймал, тот скоро меня поймет

    Сообщений 1 страница 6 из 6

    1

    https://i.imgur.com/Zm3oBlu.gif
    https://i.imgur.com/S1QCiwu.gif

    кто меня не поймал,
    тот скоро меня поймет

    Алберик и Дейрдре
    Лондон, дом Спенсеров, 24 января 2021 года

    однажды ты просыпаешься и понимаешь, что ты - вовсе не ты, а кто-то другой.
    но хуже, когда с тем же осознанием просыпается тот, кого ты считала братом.
    ничего личного. просто реинкарнация в извращенном виде и немного магии.

    Отредактировано Deirdre Spencer (2021-10-11 19:30:03)

    +1

    2

    Приходить домой даже сейчас странно, прошло столько времени с тех пор как он покинул семейство и ушел заниматься собственной карьерой. Но надо же такому случится, что Дейрдре снова в особняке, снова прибыла на место жительство, снова где-то неподалеку, как удержаться от посещения? Как перестать прокручивать в голове сцену встречи? Как перестать опасаться, что забыла? Что прокляла? Что больше не нужен?

    С чего начать разговор? С погоды? С того, как прошли ее годы? С того, как давно они не пересекались в окружающем их пространстве? Или с того, что она теперь главная там у себя, в службе, которая сует нос куда не следует? Или с чего-то попроще?

    Ал медленно обходит столовую, потому что решил зайти с кухни. На кухне тихо, обед давно прошел а сейчас самое время чая, который проходит в тишине и раздумьях. Когда-то он ненавидел уклад в этом поместье, когда-то он ненавидел и их фамилию. Из-за Дианы, из-за ее проклятой истории и тяги к власти, пусть она и выглядела как мать-тереза, на самом деле ей до нее было бы далеко.
    Он не задавался вопросами почему все так сложилось, отец в своей время устранился от дворца, после скандалов и разоблачений было сложно оставатсья у всех на виду. Теперь они просто те самый Спенсеры, которые некогда были в фаворе но давно уступили свой пьедестал другим лицам. Кто там сейчас у них важный? Кэтрин и Уильям? Алу все еще нет до этого дела, как и до амбиций отца, который все порывался решить его личную жизнь в пользу женитьбы.

    Последнее что его интересовало - это семья и дети, жена, которая будет ждать дома, дети которых нужно будет воспитывать и отсутствие приемлемой и главное - интересной работы. Нет-нет, он на это не соглашался, потому и возвращаться сюда не любил, но сестра…

    Единственная ниточка, которая его связывала с этой семьей. Единственная, к которой он был привязан, которую он обожал, которую он можно сказать любил насколько он умел это делать. Сестра могла вернуть его, кажется, даже из пепла его собственной жизни, если бы захотела. Правда, Ал был уверен, что встреча с братом - это последнее чего она хотела бы, находясь здесь. Может быть она и место для возвращения в его жизнь выбрала то самое, где он практически не бывал.

    - Тебя было сложно застать для приятной беседы. - Ал добрался до библиотеки, в которой в это время дня было принято медитировать на книги. Что ж, он угадал в том, что найдет ее здесь, чего он не угадал, так это того, что вокруг будет такая же тишина, как и при их последнем разговоре. - Надеюсь твой день все еще приятный, несмотря на обстоятельства.
    Несмотря на то, что он здесь и уходить не планирует. Несмотря на то, что она здесь и тоже не планирует исчезать. Интересно, она сменила квартиру? Есть ли у нее дом? Насколько лет он выпал из ее жизни? С тех пор как он подался в армию, записался в хирурги и убыл на войну, они виделись редко и крайне коротко.
    Больше никакого шепота и объятий. Больше никакого тепла и улыбок, только оскалы и попытки быть сильней чем они были на самом деле. Ал не уверен, что он справится с этой маской сейчас. Он не уверен, что эта встреча вообще выльется в разговор, что Дейрдре ответит, что у них все еще есть что-то общее. Но это не значит, что он собирался сдаваться на половине пути.
    Нет-нет.

    - Рад видеть тебя снова. - Он сделал еще пару движений по направлению в ее сторону и остановился, не сделав последнего шага, давая ей место, давая и себе шанс отступить.

    Может быть в этот раз получится правильно? Может быть он сможет выкинуть ее из головы как навязчивую идею? Может быть представившись ей он получит какой-то знак внимания и успокоится?
    Вопросы-вопросы и совершенно нет никаких ответов.

    Подпись автора

    твой мир остался плоским - он как обрывки снов:
    разрезан на п о л о с к и и сшит из лоскутов

    https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/191/621467.gif https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/191/993732.gif

    +1

    3

    Дейрдре не любила семейные обеды, ужины, приемы. Весь показной лоск и роскошь, которым не было конца, но за которыми ничего не стояло. Впрочем, последнее как раз, кажется, осталось в прошлом, потому что то немногое, что она позволила сохранить их отцу, не позволяло вести прежнюю жизнь, хотя бы потому что демонстрировать наличие запасов на черный день, было бы верхом неблагоразумия. Можно подумать, что отсутствие такой демонстрации помешало бы дочери восхитительного семейства отыскать все, что ей потребуется. О, ее должность позволяла ей знать больше, намного больше.

    Дейрдре не любила семейные обеды, ужины, приемы. Но ее неизменно приглашали на них каждую неделю, как если бы они все здесь могли делать вид, что все еще являются ее семьей. Правда была в том, что семьей они быть перестали задолго до того, как Дейрдре осознала в себе Моргану, или Моргана захватила контроль, но теперь считаться с этим рудиментом вообще не было никакой нужды. Жрица презирала главу этого семейства еще больше, чем его родная дочь и для него же было бы лучше, если бы он держался от нее подальше – так далеко, как позволит ситуация и обстоятельства, учитывая всю специфику произошедшего во всей ее полноте. Но нет. Семейные обеды это святое. Как самая грязная провокация. Как попытка поиграть в нормальную семью. Как возможность Морганы наблюдать за тем, чтобы мистер Спенсер старший больше не думал о том, чтобы поднимать руку на свою жену. Он не нравился Дейрдре. А с пробуждением в ней Морганы, он ходил по краю глубокой пропасти, даже не осознавая этого.

    Мать всегда встречает тепло и приветливо. Она никогда не умела скрывать свои эмоции и потому так легко понять, как обстоит с нею дело, не случилось ли чего дурного, не обидел ли ее кто. Не обидел. Больше не посмел бы, если не хотел, чтобы его дело получило новый виток развития, который будет уже не остановить.

    За обедом они мило и мирно беседуют. Отец делает вид, что не хочет сжать пальцы на ее шее и поднять над землей, а Моргана врет, что новый повар даже лучше предыдущего. Не лучше, но делает все, что в его силах, ведь ему платят тысяч на двадцать меньше, чем предыдущему, а миссис Спенсер вообще не умеет готовить, так что… Безразлично. За пределами этого дома Дейрдре использует доставку почти все время, предпочитая ни прямо, ни косвенно не взаимодействовать с кухней.

    Положенный час проходит спокойно, почти умиротворенно. У них в пять часов чай. Всегда. Они потеряли все, включая свое доброе имя, но все еще делают вид, что все так, как должно быть у семьи аристократов. Что ж, титул и впрямь же все еще был за ними. Дейрдре по-прежнему могла называться леди, не должна была работать и непременно выйти замуж за кого-нибудь уважаемого и титулованного так, что тошно станет. Выходить замуж она, конечно же, не собиралась. Работу бросать тоже, но на нее с этим наседать никто и не смел. Кто бы решился? Разве что брат, разве что единственный, у кого было на это право, разве что…

    Нет. Никаких больше «разве что».
    Когда-то он был ей дорог, когда-то он был ей важен, когда-то настолько, что это проклятое «брат» теперь вставало костью в горле и у Дейрдре, и Морганы, пусть и по разным, но таким схожим причинам.
    Но после, что-то неизменно и болезненно пошло не так.
    Проехалось катком по их жизням и им обоим. Дейрдре было больно когда-то, кажется.
    Моргане было больно всегда, с тех самых пор, как Артур уснул.
    Потери с нами навсегда.
    Некоторые – буквально.

    Она скорее чувствует, нежели слышит, как брат заходит в библиотеку, где Дейрдре с задумчивым видом листает книгу по истории Британии. С недавних пор ей очень интересно было, что именно писали в книгах о них. О ней. Об Артуре. Привычно, Моргану вообще не упоминали ни в каких исторических источниках, да и в существовании Артура сомневались, приписывая к его имени «легендарный». Как коротка память смертных. Как скоро можно у них стать просто легендой.

    - Здравствуй, брат, - она улыбается привычно им обоим. Сердце Дейрдре могло бы еще сжаться в груди, но сердце Морганы оставалось безусловно холодно. Она не испытывала ничего к их волнующему прошлому, ко всему, что их связывало, к тоске, которую могла бы испытать, если бы позволила себе это хоть на минуту. Женщина поднимается из своего кресла, откладывая раскрытую книгу на столик. Она не собирается никуда бежать и уж точно его не боится. Сама сокращает расстояние между ними до непозволительного. Встает на цыпочки. Целует его в щеку и тут же убирает пальцами следы помады.

    - Много дел с момента повышения, ты ведь понимаешь, - он не понимает. Он никогда этого не одобрял. Никто не одобрял. Где это видано, чтобы благородная леди проводила в обществе мужчин большую часть своего времени, бегала с пушкой наперевес и расследовала какие-то там дела? – Конечно. Чудесный день, - она почему-то не делает шага назад, почему-то не садится обратно в кресло, почему-то не уходит. Хотя ей, наверное, стоило бы, ведь все это не имело никакого смысла. Они были непозволительно близки прежде. Но были ли они друг другу хоть кем-нибудь теперь? Пропасть, что разверзлась между ними, вряд ли когда-нибудь окажется вновь твердой почвой.

    - Как ты?

    Кто ты?

    Зачем ты здесь?

    Чего ты хочешь?

    - Не ожидала тебя здесь увидеть, - себя, впрочем, тоже. Она давно жила отдельно, в прекрасной квартире близко к центру Лондона. Никто не спрашивал, откуда деньги. Все отлично знали. И Дейрдре не было стыдно. Отец ей сильно задолжал, - Стены дома стали еще более невыносимыми, чем прежде.

    Он, возможно, знал это лучше других.

    +1

    4

    Она такая же и другая, это первое что он видит в ней. Она та же самая, Дейрдре, Дей, которую он помнит и не та. Повадки, манеры, осанка, наклон головы и даже взгляд, это больно режет сердце, это больно сводит на нет все попытки вернуть ее, оставаться с ней, быть человеком подле нее. Это сводит все попытки его настоящего стать чем-то уравновешенным, чем-то незыблемым, это говорит о том, что ничего не вернуть.
    Ал сжимает руки в кулаки и замирает под ее прикосновениями. Такие знакомые, такие родные но такие краткие. Знакомые губы, оставляющие след на щеке, пальцы, чуть прохладные, но все еще мягкие, все это так давно, так близко. Он почти задыхается от ощущения, что все потеряно, что все становится только хуже, что он становится только хуже.

    - Здравствуй, Дей. - Он сокращает ее имя привычно, забывая еще одну “р” в ее имени. Сокращается, как будто это она и есть, как будто он вернулся домой, как будто он не в крови, не захлебнулся собой и одиночеством и не ищет в ней спасения.
    Как будто ничего не менялось.
    Не меняется.
    - Повышение? Ах да, - он честно смотрит в ее глаза, пытаясь найти в них ответы на то, что изменилось между ними.
    Почему она рядом? Почему ее тело так близко? Откуда столько тепла к нему, которого стоило бы ненавидеть? Почему она не уходит? Почему не бежит, ускользая снова и снова? Больше не будет побегов? Больше не будет двойственных чувств? Больше она не уйдет?
    Ал спрашивает сам себя но он знает кого на самом деле должен спросить, кто стоит за всеми его страданиями, болями, сомнениями. Он знает, но если она ответит “Нет” он может сломаться. Страх держит его вдали от нее столько лет, страх потерять насовсем.

    И его преступления, его новая практика, его новое увлечение - дань любопытству, не более. Дань тому, что мир меняется и он тоже меняется. Чудовища живут среди людей, не это ли является сейчас нормой? Кому какая разница как выглядит чудовище? Как выглядит человек, который может потерять все, если скажет вслух заветное желание.
    “Останься”.

    - Работа-работа-работа, ничего не меняется. Операции одна за другой, сомнительный график сна, несколько мероприятий на которые пришлось выбраться. Ничего, что нельзя было бы сообщить за обедом. - Он пожимает плечами, встряхиваясь, прекращая пытаться понять что случилось? Что она с собой сделала? И она ли?

    Он может и мог бы сказать ей больше, но страх что она отвернется, что она не поддержит, что она сбежит - его вечный спутник. Поэтому Ал улыбается, пытаясь не вздрагивать от ее близости. Так много времени прошло, так много случилось между ними, так много исчезло и вот она здесь, такая же, та самая.
    Он вздыхает.

    - Отчий дом не изменился, мы с тобой тоже, можно отбросить попытки быть чужими друг другу. Итак, у тебя повышение и новые дела, не так ли? Что-то интересное в том, что тебе отдают для работы? Детективы все еще моя любимая часть книг.

    Подпись автора

    твой мир остался плоским - он как обрывки снов:
    разрезан на п о л о с к и и сшит из лоскутов

    https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/191/621467.gif https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/191/993732.gif

    +1

    5

    Моргане хочется рассмеяться на слова о том, что они не изменились. О том, что она, Моргана, не изменилась. О том, что Дейрдре осталась прежней. Не осталась. Здесь, в сущности, и не было никакой Дейрдре. Даже при всей ее памяти и всех событиях, что хранила в себе, что несла в себе, как тяжкий  груз эта девчонка, ее здесь не было. Моргана – не Дейрдре. И Дейрдре – уж точно не Моргана. Но разве расскажешь об этом горячо любимому брату? Порой, наверное, даже чересчур любимому, потому что есть грани, за которые заходить было нельзя. Есть грани, заходить за которые – почти преступно. Дейрдре это знала и все равно заходила. Моргана знала это тоже. И старалась держаться от любых граней в стороне, пусть брат и оставался ей самым дорогим из существ на земле. В конце концов, Алберик к этому брату не имел никакого отношения. И все же… Да. Все же, он тоже не был ей безразличен. Потому что не был безразличен Дейрдре.

    Моргана хочет рассмеяться, но она не смеется. Вместо этого только крепко обнимает мужчину, устраивая голову у него на плече. Ей кажется, что она сейчас нутром ощущает его напряжение. Ей кажется, что зажги в этом помещении спичку и все взлетит на воздух к чертям. Ей кажется, что все происходящее – жестокий сюрреализм, ценность которого в одном том, что каждое слово и каждый миг проникает под кожу, заставляя вновь чувствовать себя живой в полной мере. Хотя бы потому что Моргана уже очень давно ничего не чувствовала.

    - Тогда, отчего же ты не пришел на обед? – Дейрдре поднимает глаза на брата и в них совершенно беззлобное, разве что, чуть насмешливое веселье. У него нет ничего, что нельзя было бы рассказать за обедом, но на обед он не пришел. Она его понимает. За такими обедами, привычно, и за нож хвататься не нужно – слова режут воздух похуже самого острого скальпеля. Если бы Дейрдре могла, она бы тоже избегала этих семейных сборищ, попыток играть в настоящую, все еще полную и целую семью. Но она не может. На ней ответственность. За мать, за должное поведение отца, за собственное будущее, которое так сильно от этой самой семьи зависит. Как странно. Современность,  а нас все еще определяют родственные связи, а не мы сами. Впрочем, для Англии это было весьма характерно. Настолько, что в обычаях современности Моргана легко определяла традиции древности.

    - Попытки быть чужими друг другу? – ее глаза сужаются, Дейрдре смотрит придирчиво, настороженно, а затем усмехается, - Мы никогда не были друг другу чужими. Даже если ты очень этого хотел, - женщина размыкает объятия, отступает на шаг к какой-то книжной полке и поворачивается к брату спиной, охотно рассматривая череду авторов и названий, большинство из которых не вызывает никаких особенных желаний. Вообще никаких. В отличие от Алберика.

    - Новые дела – слишком громко сказано, пожалуй, - тянет Дейдре, проводя пальцами по коркам книг, словно прикосновения могли сказать ей больше слов, - Я же теперь… Как же это? Ах, да, - она смеется – тихо, но совершенно по-девичьи, иронизируя над самой собой без тени сожаления, или намека на чрезмерную серьезность, - Высокое начальство. Что ни дело, то все мои, но вместе с тем, участвовать в их расследовании непосредственно могу только по личной инициативе. Если речь не идет о захвате заложников, угрозе королевской семье и национальной безопасности. Скука, да и только, - это была неправда. Скучно Дейрдре не было, в том числе потому что ее «личная инициатива» очень часто выходила за пределы вверенной компетенции. Она охотно впрягалась в дела, которые ее не касались, не были частью ее обязанностей. А в этих делах, порой, находилось такое, что у иных кровь стыла в жилах.

    - Ничего интересного. Убийства, исчезновения, маньяки, изуверы, хулиганы, разбойники и просто ублюдки. Кровь, насилие, убийства и неоправданная жестокость. Скука, не правда ли? – она усмехается, взглянув на брата через плечо, - Держу пари, тебе бы понравилось. Нам надо будет как-нибудь поработать вместе. Хирург, конечно, не судмедэксперт, но уверена, ты сможешь рассказать мне кое-что интересное, - или не сможет. Какая разница? Это не ради работы. Это ради них двоих. Будущего, которого у них никогда не было и прошлого, которое теперь осталось в прошлом. Осталось ли?

    - Что за пределами работы? – у них не принято спрашивать «как твоя личная жизнь?». Неприлично. Впрочем, могло ли быть между ними двумя, что-то, что могло бы считаться еще более неприличным, чем все, что их связывало? И все-таки, Дейрдре не спрашивает напрямую. Может быть, боится услышать, что лорд Спенсер нашел себе подружку. Может быть, боится услышать, что он хочет жениться. Может быть, желает услышать, что за пределами работы у него ничего. И это из-за нее. Из-за того, как прочно она засела у него в разуме, а может быть, и сердце. Сделало бы это хоть, что-нибудь проще? Вряд ли. Сделало бы это хоть, что-нибудь проще? Вряд ли. Но это, может быть, дало бы ей возможность дышать свободнее.

    +1

    6

    От ее объятий становится не по себе, Ал сам себе не верит, но его тело реагирует так, как будто он обнимает ядовитейшую из змей. Как будто тут, за поворотом, случится что-то на что он даже не рассчитывает. Как будто чека из гранаты выдернута и скоро все взлетит на воздух. Он обнимает ее, но тело хочет бежать, дальше и дальше, несмотря на происходящее, несмотря на сомнительный диалог.

    Она не изменилась, но что-то в них больше не было прежним не так ли? Он мог бы списать все это на собственную реакцию, но Ал знал, дело не в рыцаре который проснулся, дело не в той сущности, которая вернулась из мира мертвых. Был ли тот мир на самом деле? Было ли что-то по ту сторону преград и признаний? Было ли правильно делать выводы о происходящем сейчас, когда все только начинается?
    Он вздыхает, вдыхает запах ее волос, чувствует нежность рук. Как давно это было? Как давно они были так близко? Как много времени они упустили, как и сколько всего случилось теперь.
    - Семейный обед не моя стезя, - он хмыкает, осторожно проводя пальцами вдоль ее спины, - но увы они периодически случаются, кажется, я был на предыдущем, или парочкой обедов ранее, пока что достаточно.

    Он вздыхает, она отступает на шаг, отворачиваясь и забирает частичку тепла, которая только что мелькала между ними. Да, они по прежнему по разные стороны реальности не так ли? Они все еще чужие друг другу, они все еще стараются держаться на дистанции. Она все еще в законе, он все еще падает глубже шаг за шагом.
    Интересно, если она узнает, она поймет? Она осудит? Что сделает Дейрдре, если будет чувствовать, знать наверняка что происходит?
    - Убийства, кровь, насилие. - Он заученно повторяет за ней. - Говорят, новости доходят до вас быстрее всего, так вот говорят все стало сложнее и маньяки перестали быть таковыми, все чаще это просто потеря контроля над внутренней сущностью. Кажется я читал не так давно о каннибализме, случаи участились, тогда как раньше это был один на тысячу.

    Он вздыхает. Его работа в больнице не оставляет простора для воображения не так ли? Он должен сталкиваться с кровью, рваными ранами, травмами и штопать-штопать-штопать, иногда это равносильно самоубийству. Иногда это выматывает как отчаяние или боль, от которых он бежит.
    Иногда это просто холодное одиночество, когда он выбирает скальпель и подносит его к коже, чтобы сделать первый надрез. Первый надрез самый сложный, потому что потом проще, потом кровь течет, ватные тампоны, медсестра, хриплые комментарии. Но в момент когда лезвие у кожи - он один на один с собой. Со своим желанием порезать глубже, вскрыть, вынуть до дна исчерпать и попробовать пересобрать.

    Ал не маньяк, он это знает. Он ученый, очень увлеченный своими теориями, своими возможностями, своими практиками. Ученый, который не может иначе.

    - У меня нет жизни вне работы. - Он усмехается. - Дежурства и попытки написать научные статьи это вся моя жизнь на сегодняшний день. Иногда все разбавляется походами в паб с коллегами, но это все еще короткие вспышки между серыми буднями. Мое имя не так известно, как мне хотелось бы или точнее, не таким образом известно, так что я все еще работаю над постановкой вопроса. Что ты думаешь? Доктор Спенсер это гордо не правда ли? Лучше чем лорд? Или леди? Как продвигается твоя жизнь?
    Кто появился у нее? Кто скрашивает ее вечера? Кто требует ее присутствия? Кто оставляет все за порогом? Что происходит, когда гаснет свет в ее кабинете? Куда она идет? Или к кому?

    Подпись автора

    твой мир остался плоским - он как обрывки снов:
    разрезан на п о л о с к и и сшит из лоскутов

    https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/191/621467.gif https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/191/993732.gif

    0


    Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [24.01.2021] кто меня не поймал, тот скоро меня поймет