Update is coming soon... ]
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Эпизоды настоящего времени » [15.01.2021] white eyes
you kill all of my friends
Себастьян Уэллс, Фрэнсис Белл;
квартира Джио, затем - улицы города
« ...не надо было, Фрэн. Пытаться исцелять, когда ты отвернулся от природы и пошел ей наперекор - слишком опасно. Я-то понимаю это, пусть и не совершал такой ошибки, а ты... Тебе она отомстит, и всё равно заберёт своё, только теперь уже у тебя. »
p.s. Фрэн, наверное, выживет; Баст, возможно, поседеет
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Итак попытка исцелить Тима стоит очень долго, так дорого, что у Фрэна дрожат руки, что у него подкатывает истерика, что он хочет отмотать время назад и сделать так, чтобы все пошло правильно. Назад - это стать снова целителем, научиться жить со смертью, прекратить свою дурную, такую отсталую и никому ненужную войну. Назад - это снова стать Одханом, друидом, который умел лечить самое сложное но не смог вылечить смерть.
Его трясет, потому что он потратил кучу сил на происходящее, он потратил собственную магию, которая разъела его самого, он потратил кольцо, он бы потратил жизни тех, кто стоит рядом, да только не у кого черпать сил. Фрэна трясет, когда он стучит в двери Себастьяна, потому что он знает - знает - знает что ошибся и времени нет.
Смерть уже здесь.
Он видит ее костлявую тень, он видит ее руки, которые распростерлись над Тимом. Он видит как она подбирается ближе, как теряет свою сказочность, инаковость, как подходит, подступает к телу, как дыхание спирает от ее образа, облика, рук и глазниц, полных тьмы и пустоты. Он видит ее и стучит в дверь громче, готовые кричать если придется.
Готовый на все, лишь бы этот раунд оставался за ним.
- Я выиграю. - Фрэн хрипит, пытаясь выбраться из пропасти, в которую сам себя загнал. Он хрипит, пытаясь сделать так, чтобы его ошибка не стала роковой, не стала последней в его жизни. Он старательно делает вдох-выдох и ждет, ждет когда чертовы двери откроются.
Иногда Фрэн жалеет что он всего лишь целитель, что он только человек, что он не может снести все к чертям, что он не может выиграть время, обернуть его вспять, сделать его не существенным. Он иной раз жалеет о своих силах, лучше бы он был огненным, водным, да каким угодно и тогда это не было бы его ответственностью. Тогда он не жаждал бы спасения всех, излечения каждого.
- Ну почему? Почему именно сейчас ты решил не открывать? - Фрэн злиться, пытаясь унять дрожь в руках и старательно дышит: раз-два-три.
Ладно, если его недо-учителя нет дома, что делать? Что делать не обученному некроманту теперь, когда все пошло наперекосяк? Когда ситуация вышла из-под контроля? Когда все, что он планировал сделать - это помочь парню, а в итоге он его почти убил, сделав невозможное. Он даже готов помолиться, чтобы решить эту задачку, но ни один бог ему не поможет.
- Давай же. - Он мрачно смотрит на дверь, прошло от силы пару минут не так ли? Или два часа? Сколько он тут? Почему время так неравномерно распределяется теперь, когда он добрался до Себастьяна?
Дверь открывается и Фрэну кажется что прошла вечность перед этим моментом, он впивается бешеным взглядом в потрепанного парня и вцепляется в него обеими руками.
- Я попробовал его вылечить, но сделал только хуже, нужно что-то сотворить, нужно это исправить. Ты должен мне помочь. - Он хрипит, потому что воздуха не хватает и его паника растет в прогрессии за которой не успевает его организм.
Он облажался, так чертовски облажался.
Себастьян не то чтобы не хотел отвечать на звонки и стук в дверь. Он не хотел просыпаться. После очередной ночи, которую он провёл за работой, он потратил не один час на попытку уснуть. В сон он погрузился уже после рассвета, тот был болезненным, липким, и никак не хотел отпускать Баста из своих объятий. Ему снова снилось прошлое, ему снились мёртвые глаза русалки, которые смотрели не моргая, неотрывно, и всё же осознанно. Баст тонул в море чужих глазах и в висках его колотилась только одна мысль - почему? "Почему ты не заберёшь меня с собой?.."
Глаза не отвечали. Глаза не могут говорить, а ничего другого на этом лице больше не было. Время забрало у Себастьяна всё - не только тех, кого он любил, но и то, что от них осталось, вспороло гнилью разлагающуюся плоть, обнажило белесые кости.. Так Баст и проснулся, тяжело дыша, в холодном поту, пытаясь проморгаться и избавиться от марева перед глазами - все тех же белесо-синих глаз..
В дверь колотят, кажется, кулаком, и Джио, старательно пытаясь не раздражаться от надрывающегося будильника Сири, ведёт рукой, приказывая голему разобраться с гостями. Вряд ли там кто-то, кого он знает. Да и кто бы это мог быть? Наркоман с второго этажа снова обдолбался и снова пытается достучаться до соседей выпросить денег на дозу. О нём точно никто не вспомнит.
Сжимая пальцами пульсирующие виски, Баст кое-как приходит в чувство. Нашаривает на столике рядом с диваном аспирин и кувшин с водой, закидывается таблетками, запивая из горла и нечаянно проливая часть воды на грудь.
А потом отчаянно матерится, когда видит, что голем бесцеремонно втаскивает внутрь помещения Фрэна. Бледного, больного на вид Фрэна.
Баст тихо шипит, приказывая голему остановиться. Но не бросить свою цель, нехорошо будет, если он уронит парня на пол, тем более, когда тому хреново. Поднимаясь с дивана, Себастьян приближается к Фрэну, стаскивает его с костяных рук, ставит на ноги и хорошенько встряхивает.
- Так. Теперь то же самое, только медленнее, что ты пытался вылечить, и как пошел этот процесс. Но начни с того, как ты себя чувствуешь. Как можно конкретнее, пожалуйста, - Баст вздыхает, когда чужие ладони на его плечах сжимаются так сильно, что останутся следы. Значит, пока что не всё так плохо, раз парень не теряет сознание.
Надолго ли это? Откат от попытки целительства может наступать не слишком быстро, но от спонтанности в данных вещах никто не застрахован. И вот ещё минуту назад бегающий на своих двух Фрэн может корчиться на полу, изрыгая кровавое месиво. Однако пока что у Баста есть парочка конкретных проблем, которые нужно решить, прежде чем они куда-то поедут. Поехать им придётся просто потому, что с исцелением Баст не справится. А даже если бы и справился, то откат Фрэнсиса бы просто перешел на него самого, возможно, в усугублённой форме. Кто ему поможет в таком состоянии, кто протянет руку помощи?
Усадив Фрэна на ещё тёплый после сна диван, Себастьян сбегает в кухню, и тут же возвращается с небольшой аптечкой, в которой собрано всё необходимо. Несколько мгновений он выбирает между несколькими препаратами, между теми, что вводят при болевом шоке, при полученных обширных травмах - они и успокоят, и обезболят. и поддержат в тонусе. И.. на что падает его выбор, то же самое, но из лаборатории Альберика, немного экспериментальное, зато такое действенное для одарённых.
- Давай, вспомни хорошенько, что именно ты сделал. В каком состоянии был тот, кого ты пытался лечить? Это очень важно, это самое важное, Фрэн, потому что откаты в этом случае справедливые и очень жесткие - око за око, жизнь за жизнь. Ну? Тот, кого ты лечил, был в смертельной опасности? Подумай хорошенько... Мне нужны подробности, это поможет понять, чего ждать, что произойдёт с тобой в ближайшие несколько часов.
Закатав рукав рубашки Фрэна, Баст тихо насвистывает что-то успокаивающее. Шприц уже наполнен, и Баст не тратит много времени на то, чтобы разыскать вену, и проткнуть её иглой.
- Будет больно. Не шевелись, - он придерживает руку Фрэна. А хочется придержать его самого, хорошенько встряхнуть за плечи, проорав в лицо - какого чёрта? Какого чёрта ты по глупости губишь свой талант ради какого-то неудачника? - Стоил он того? Чтоб обменять его жизнь на свою, а?
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Себастьян что-то спрашивает и выглядит каким-то даже заботливым, Фрэн списывает это на бред, потому что правда далека от реальности и далека от потребности. Он дрожит, но дрожь где-то глубоко в его теле, скрыта за паникой и истерикой, которая ломится со всех сторон. Он разваливается на глазах, он умирает сам от себя, он боится сам себя, но пытается удержать все это в узде.
Фрэн цепляется за реальность происходящего как за якорь, как за возможность ничего не менять, как за возможность оставаться в своем уме. Ему плохо и больно от происходящего, ему муторно от того что он сделал, что не помог, что проиграл. Снова.
Он кусает губы и молча смотрит на Себастьяна, который теперь выглядит слишком растрепанно, слишком знакомо. Он непроизвольно тянется рукой, приглаживая чужие вихры и вздыхает, когда тепло чужой кожи проникает в его замерзшую руку.
- Как я себя чувствую? - Он тупо повторяет слово в слово за человеком, который находится рядом. - Я здесь и не здесь. Это как будто я уже ушел, но все еще остаюсь, подойдет?
Он в мире, в котором все реально и все не на своих местах. Он в мире, где каждый выигрывает только один раз. Фрэн свой выигрыш использовал на Тиме уже однажды, это второй, что будет третьим? Сколько сил он влил в него? Сколько истратил? Он сможет сделать следующий вдох? Фрэн закашливается от этой мысли и грудь сводит судорогой, когда он не может протолкнуть кислород внутрь.
Кто знает что это. Реакция тела? Реакция магии? В глазах давно все плывет, не то от слез, не то от того, насколько он ослаблен и насколько он уже стоит по ту сторону дверей. Фрэн не знает о чем говорит Себастьян, в каком состоянии был Тим? В живом, это все что имеет значение. В живом. Он был живым.
- Состояние? - Он осторожно цепляется пальцами за чужие руки, которые мелькают перед его лицом слишком быстро, слишком много и вздыхает. - Он был жив, болел слегка, но проклятие что-то делало с его легкими, разъедало их и взращивало внутри растения, так что без вариантов, нужно было это убрать. Что я делал, удалял инородные тела и сращивал бреши, пока хватало сил.
Он вздыхает, пока ему хватало сил он это делал. Через боль, через ужас и через то, что он видел перед глазами. Он мог бы продолжить, но силы кончились и его магия начала пожирать его самого. Он не против, на самом деле получилось бы даже хорошо, но этого бы не хватило для победы. Фрэн дрожит и пытается отодвинуться от иглы, которая сверкает все еще слишком ярко.
- Что это? Что ты мне вкалываешь? Невозможно вернуть силы в организм, который уже истощен. Поэтому подумай дважды, потом будет кома и смерть. - Фрэн подается вперед к Себастьяну и обхватывает его лицо руками. - Мне нужна твоя помощь учитель, но не для меня, посчитай это очень эгоистичным и идиотским запросом, но она нужна мне для него.
Фрэн усмехается. Его жертвенность обман как он есть, он может быть святым в глазах людей, он может лечить их, он может предлагать им шанс на возвышение и выздоровление. Но на самом деле все это для него, чтобы быть выше бога, чтобы быть выше всего сущего и живого. Он плотно оборачивает эту жажду в желание спасти, он плотно сворачивает это в желание сделать хорошие вещи.
Но это величайшая ложь.
Он хотел бы родиться Кернунном, которому поклонялись, которого возвышали. Он хотел бы...А впрочем.
- Ты можешь? Сейчас?!
- Сообщи, когда начнёшь видеть себя в ракурсе "сверху" или "сбоку", - язвительно произносит Себастьян.
Поумиляться бы, пожалуй, даже порадоваться, что этот недоверчивый пацан, постоянно указывающий ему на нехватку педагогического таланта, пришел сейчас именно к нему. Или правильно говорить "приполз"? Это приятно чесало самолюбие Себастьяна, такое признание другим человеком зависимости от него, даже доверие собственной жизни, что ли? Вот только Себастьян не из тех, кто любит обманываться. Он взахлёб глотает горькие пилюли с тех самых пор, как Фреймун умирал на его коленях, и считает, что для него это единственный способ не забываться. Не сбиваться с намеченного пути. И помнить правду.
Джио почти успевает купиться на вкладчивое "учитель" - надо же, его зовут так впервые! - и в особенности на такие ласковые прикосновения, боже, это так приятно, он почти тает. Вот только невовремя сказанное "для него" рушит всю романтику момента и Баст меняется в лице. Очень медленно, почти не заметно, но меняется - кожа натягивается на побледневших скулах, а рот из мягкого, расслабленного, становится жестким, каменным. Баст дёргает уголком рта, это должна была быть улыбка, но она не выглядит не ободряюще, ни тепло.
Маленький чёртов идиот, думает Баст. Использует его в своих целях, а что взамен? Глупости и нелепая влюблённость, из-за которой всё полетит псу под хвост.
- Как занимательно. Проклятие родом из страны восходящего солнца, болезнь магического характера, знаешь, её прежде называли болезнью несчастно влюблённых, - фыркает никак не отвечая на спровоцировавший его выпад Фрэна. - Цветочки-то какие были, не помнишь? Надеюсь, не розы, а то там уже должны быть всмятку не только лёгкие, но и все смежные им органы. А сейчас ты забрал это себе. Забрал и ни о чём не жалеешь.
Баст отстраняется от чужих рук. Оставляет аптечку на столике и наспех собирается, натягивая какой-то мятый свитер и заменяя пижамные штаны на джинсы. Особенную боль ему доставляет то, что сегодня из дома придётся выйти, не приняв душ, и не выпив чашечку кофе, а лучше две. Но Фрэн не ждёт, не так ли? Парень выглядит хреново, и мелет какой-то бред. Баст подозревает, на самом деле это то, что он думает, и о чём молчит, поджав губы и сдвинув свои чудесные тёмные бровки на переносице. Фрэн много от него скрывает и держится на расстоянии, но сегодня это изменилось. По его же собственной вине.
- Сейчас? Мы не в том месте, сам я тебе помочь не смогу. А укол - очень деликатное средство для одарённых, должен немного стабилизировать твоё состояние и успокоить. Если почувствуешь внезапные наплывы сонливости, это оно. Впрочем, откат может вести себя точно так же. Ладно! Вставай, доходяга, надо ехать, - он помогает парню подняться с дивана, его даже посещает мысль о том, чтобы отнести его вниз, к машине - он, кажется, того и глядишь грохнется в обморок, а потом Баст думает, что по дороге вниз он успеет закурить, а Фрэн отлично спустится сам. Как-то же он дошел до него. И до того, чтобы пытаться исцелять, да не что-то рядовое, а проклятие достаточно сильного мага.
Пару раз Себастьян удерживает его за шиворот куртки, когда Фрэн пошатывается на лестнице, а потом заталкивает на пассажирское сиденье и застёгивает ремни безопасности. Он в состоянии, близкому к автопилоту, в дороге, потому что у него всё ещё нет чёткой уверенности, к кому обращаться, куда ехать. Всё просто: в доме Себастьяна нет ни артефактов, ни зелий, способных вылечить такое. По той простой причине, что в его доме никто бы не пошел на такой поступок.
Останавливаются они в паре кварталов от притона. Баст знает это место, потому что там кормится парочка его знакомых падальщиков, а ещё там работает один травник, которого травником можно назвать весьма условно: ингредиентами для его настоев куда чаще становятся частички представителей фауны, а не флоры.
- Чёрт, - ругается Себастьян, когда понимает, что сам эту парочку кварталов Фрэн не пройдёт. Интересно, у пацана кто-то есть? К Себе домой не заявится его разъярённая матушка с хвостом в виде полиции?.. - Давай, парень, держись, попробуй как-то прийти в чувство, ну, - Себастьян взваливает его к себе на плечо. - Тяжелый же ты конь, Фрэнсис.
Внутри притона - ночь. Зашторенные окна не пропускают свет, играет какая-то музыка, на полу, на диванах, в креслах - какие-то люди, кто-то общается, кто-то трахается, кто-то в отключке. Трезвых здесь не бывает, трезвыми сюда вообще не приходят.
Баст оставляет на своём ученике небольшой магический знак, и, сгрузив его в мягкое кресло, легко шлёпает по щекам.
- Бодрее, малыш, мы на месте. Мне надо переговорить с магом. А ты ни во что здесь не вмешивайся, - Баст косится на паренька, которого начало тошнить во сне. Он бы ставил, что перевернуться паренек не успеет. - Разве что.. постарайся продержаться до моего возвращения. Помнишь, мы говорили? Откуда можно черпать силы. Вокруг тебя множество батареек, которых никто не хватится.
Джио оглядывается ещё раз по сторонам и, развернувшись, исчезает в коридоре. Почему он оставил там Фрэна? Злится? Ещё одно испытание? Любопытство?.. Он и сам не знает. А ещё не хочет показывать своего ученика этой той ушлой мрази, у которой собрался просить помощи. Это может быть в разы опаснее, чем оставить его подыхать в наркопритоне.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн чувствует себя в какой-то мере беспомощным, несмотря на то что в нем еще есть силы. Он как кукла подчиняется чужим действиям, слишком обессиленный, слишком ломкий внутри. Кажется что его привязка к собственному телу слабее некуда. Он даже не понимает степень ли это истощения? Или это просто еще один фокус внимания? Он может быть уже мертв? Может быть все что делает Себастьян - это фикция? Ему уже стимуляторы не помогут, он не чувствует сил двигаться или спать, замерев в одной позиции он смотрит в глаза человека, который пытается что-то сделать для него.
- Это мило. - Он вздыхает, говоря вещи, которые не должен даже озвучивать. Он вздыхает и усмехается, пытаясь найти в себе новые системные настройки, чтобы двинуть рукой или ногой.
Себастьян вокруг него вертится так быстро, что кружится голова и Фрэн старательно глубоко дышит, не обращая внимания на насмешки и чьи-то фантазии.
- Это важно? Какие там были цветы? Это чем-то поможет? - Он правда не помнит соцветия, он смутно предполагает что что-то пошло не так, ведь он лечил. Зачем он лечил? Он не должен был этого делать, идиот как есть.
Нужно было позвонить кому-то, вызвать еще какого-то специалиста, попробовать сделать хоть что-то, чтобы вырваться из происходящего. Но Тим, это ведь был Тим и чтобы между ними не было, ранее они были близки. Его бывший парень, его разрушенная любовь или влюбленность, его первая симпатия, которая горела и грела изнутри. Он не мог его потерять, только не Тима, не так.
- Хорошо, я понял, укол мне поможет, а если нет - это моя вина. Давай же, нам нужно вернуться к нему, учитель. - Фрэн встает, пошатываясь. Ему отчаянно хочется опереться на стену и сползти по ней вниз, потому что перед глазами темнеет и потолок на секунду меняется местами с полом.
Что за черт? Что он с собой сделал? Его безразличие начинает сходить на нет, потому что шок не вечное состояние, потому что Фрэн начинает осознавать себя в мире и пространстве и с ужасом смотрит на Себастьяна, который выглядит еще более впечатляющим. Черт, что он сделал?
- Стой. Забрал себе? Это значит эта хрень во мне? Будет расти и цвести внутри, сейчас? - Он скребет руками по груди. - Черт, нет-нет-нет, это не должно было быть так, это должно было уйти насовсем, какого черта? Почему?
Он в ужасе от сделанного, но что еще хуже, теперь он чувствует собственное тело и его мутит от слабости, ноги дрожат и он еле ползет следом за Себастьяном. Какого черта? Тим действительно этого стоил? Это необходимо было? Они не могли иначе? Точно-точно?
Он вздыхает и садится на переднее сиденье, обессиленный собственными попытками быть активным и вменяемым. Его клонит в сон, конечно же клонит в сон, Фрэн едва успевает пару раз моргнуть как все меркнет и он отключается. Но это сон от бессилия, от усталости, который не дает ничего. Почти потеря сознания, на самом деле, близкое к коме.
- Я не собирался так, - он вздыхает, стоя у машины. Они где-то в темном переулке, черт знает где и Фрэн пытается двинуться дальше, когда просто валится в чужие руки. - Я могу сам.
Его все еще тошнит и руки слишком слабые, чтобы отбиваться или попытаться вывернуться из чужих рук. Его укачивает и от этого тошнота накатывает волнами, тело охватывает дрожь а сам Фрэн дышит быстро и поверхностно. Он слабо обращает внимание на окружающий мир, только на знакомые руки и глаза, которые заглядывают, кажется, в душу.
Что ж, батарейки?
Он все еще судорожно сглатывает и еле дышит, когда неосознанно тянется по чужому приказу к чужой же силе. Ему плохо, он задыхается, ему страшно, он почти побелел и дрожит, но он находит ниточку, за которую можно потянуть и вытряхивает из нее все, что можно вытряхнуть.
Фрэн полнее оседает в кресле, получив небольшую подмогу в виде сил и не замечает как вокруг поднимается шум, испуг и какие-то крики. Кто-то умер? Кто-то воскрес? Ему плевать, ему слишком нормально, спокойно, так как должно было быть.
И он пропускает момент когда опасность подкрадывается к нему.
Фрэн сейчас бесит, бесит, чем кто-либо и когда-либо, на самом деле. Бесит, потому что он жив, всё ещё жив, а тратит своё время и силы на какую-то ерунду. И пусть уважительное "учитель" от выглядящего юным пареньком мага всё ещё приятно гладит самолюбие, Себастьян едва подавляет волну ярости от идиотского "мы должны идти к нему". К кому, вашу мать? К идиоту, который попросил некроманта его вылечить? Было бы простительно, если бы он был трупом. Баст с трудом удерживается от того, чтобы не отвесить Фрэну пощечину - может, это приведёт его в чувство? Но состояние ученика и без того нестабильно, поэтому Себастьян обещает себе - потом. Немножко позже всему наступит очередь, и отрезвлению этой юной надежды некромантии с помощью подручных средств, и мыслям о том, что в следующий раз виновник произошедшего вполне себе будет иметь право обращаться к любому из их братии.
Из могилы - запросто.
В притоне он скрывается за дверью, за которой его уже ждут, не сразу. Он позволяет себе задержаться в помещении, чувствуя за своей спиной движение силы. И из тёмного коридора через плечо наблюдает за тем, как Фрэн внимает его совету.
Губы Баста изгибаются в издевательской улыбке. Надо же, наш малыш целитель наконец-то признался себе, чья жизнь для него ценнее. Это красиво, на самом деле. Себастьян смотрит на то, как Фрэнсис вытягивает силы у валяющегося рядом тела, в коматозе, но вполне себе живого. Пока что. Очень ненадолго.
И находит это зрелище до невозможности красивым.
И правда, что может заводить больше, чем честность?
Разговор с травником недолгий. Басту приходится расплатиться за эликсир одной из своих безделушек, под завязку накачанной его собственной магией. Магию ему не особо жалко, пусть там и сил, чтобы поднять с десяток гулей на недолгое время.Пара недель, и он создаст новый подобный артефакт, а вот "безделушка"... Этот урод, иначе своего почти_что_друга Себастьян не может, выбирает серёжку, которую тот носил не снимая. Она была родной ему со всеми царапинами и очень приятно гладкой наощупь. Расставаться с привычными вещичками - что-то вроде чувствовать себя голым при полном параде, и, едва застёжка щёлкает у мочки уха, Себастьян хмурится, выглядывая в коридор.
Между привычными вещами Баст сегодня делает выбор в пользу ученика.
Фрэн в порядке и, судя по всему, его жизнь вне опасности ближайшие несколько часов.
Баст сперва думает об этом, а потом меняет своё мнение. Один из падальщиков, привлечённый родственной магией, замечает паренька, и видит в нём - Себастьян знает это наверняка - вкуснейшее блюдо. Можно сказать, деликатес для такого, как он. Сожрать сильного мага - вовсе не то же самое, что проглотить обычного человека, а потому Басту приходится спешить. В несколько шагов он оказывается у мужчины, склонившегося над телом Фрэна, и отодвигает его за плечо.
- Извини, дружище, это не твой обед.
На неприкрытой тканью майки коже остаётся след в виде чёрной пятерни, а падальщик, зашипев, отстраняется. Раздумывает ещё какое-то время, не стоит ли напасть, но Себастьян действует быстро, вытаскивая Фрэна из помещения за шиворот.
Они снова оказываются в машине. Выудив бутылёк из кармана брюк и думая, что Фрэн вполне в состоянии выпить лекарство сам, Себастьян берёт его за подбородок, сжимая его пальцами, и заставляя открыть рот. Ему всё ещё хочется сделать Фрэну больно. Выдернув пробку зубами, он вливает содержимое склянки в глотку Фрэна. Запах омерзительный, вкус - ещё хуже.
- Не вырывайся, нельзя обронить ни капли, а то умрёшь. Это неточно, но проверять я не хочу.
Склянка наконец-то пуста. Баст бросает её в бардачок, как мусор. Он не травник и ему ничего из неё не получить. Выдохнув и откинувшись на спинку кресла, он наконец вспоминает, что недоспал, что его мутит, что у него всё тело ломит от усталости и такое утро было отнюдь не в его планах.
Жизнь иногда дерьмо, когда в ней появляются другие люди. Себастьян закуривает, развалившись в кресле, оставаться здесь надолго может быть опасно, но он чувствует себя выжатым и даже подавленным. Ему нужно пять минут. Пять минут, чёрт возьми, спокойствия и тишины, когда никто из нужных ему людей не умирает у него дома, у него на плечах, или у него за спиной в наркоманском притоне, обожравшись с голодухи халявной энергией.
- Пацан, кстати, подох быстро, за минуту до того, как ты перестал из него тянуть. По успевшим образоваться трупным пятнам видно было, скорость-то у тебя так себе, - Себастьян щурится. Всё ещё хочется отвесить пощёчину Фрэну, и, к сожалению. одних слов снова оказывается мало.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Наверное его должны мучить угрызения совести, наверное он должен страдать от того, как его сила растет, как его магия выкачивает чужую жизнь, как он крепнет при каждом притоке сил. Он должен страдать, он должен запомнить это ощущение того, как на кончиках пальцев теплится чужая сила, чужая жизнь. Но на самом деле его здесь нет, он где-то глубоко в себе, он бьется в отчаянии потому что Тим остается без помощи, без поддержки, без сил. Потому что он бесполезен.
Потому что он больше не целитель. Он больше не будет накладывать руки на чужие раны, вливать свои силы в умирающий организм, помогая ему продержаться на этом свете еще чуть-чуть. Он больше не будет ничего из этого делать, он больше не может ничего из этого делать. Он просто быль, пыль, которая лежит под чужими ногами.
Он даже встать не может сейчас.
Фрэн слабо усмехается сам себе и делает последний глоток, последний рывок из чужих сил, оставляя где-то там тело, которое уже не живет.
Он хотел возвращать жизнь назад, он хотел приводить мертвых по эту сторону былины, он хотел чтобы все происходило правильно, честно, как полагается. Но он больше не целитель, у некромантов нет морали и ценностей не так ли? Им все равно кто живет, а кто не живет.
Им все равно вернется ли человек или останется куклой.
Фрэн не может решить для себя, что ему важно на самом деле.
Он смакует последние отголоски чужой жизни, все еще погруженный в это последнее ощущение свободы, в этот мир без боли и содрогания. Он все еще помнит как это происходит, он все еще знает как физически умирать, он все еще хочет… но что именно? Он в эйфории, он по ту сторону сил и по ту сторону зла, поэтому мир вне его поля зрения.
Он полагается на кого-то другого чтобы его защищали, не так ли? Он полагается на Себастьяна, он выбирает его защиту, его протекцию, его оскал. Странно осознавать, что выбор был сделан еще до того, как он понял это. Странно принимать мир через дымку, погруженный в свои ощущения он пропускает падальщика, Себастьяна и даже выход из притона.
Он автоматически движется, стараясь не отставать, но все его движения - миф, пшик, жуть, он мог бы справиться лучше. В машине снова становится тепло и он почти расслабляется, когда чужие пальцы впиваются в его лицо причиняя боль своими прикосновениями. Ему разжимают челюсть, его заставляют пить-пить-пить снова и снова, чтобы он был в себе.
Фрэн давится субстанцией, которая была во флаконе и глотает. Субстанция вызывает слезы, рвотные позывы, рефлекс, который он с удовольствием сократил бы.
- Можно было бы обойтись и без комментариев, не правда ли? - Фрэн впивается взглядом в своего спасителя, который вырвал его со стороны бессилия и привел в чувство. Но ему отвратительно от себя, от выпитого, от Себастьяна.
Как медленно отмирает внутри желание помогать.
Фрэн цепляется за чужую руку и сжимает ее, оставляя следы может быть, на чужих запястьях.
- Но ты спас только меня. - Он мрачнеет. - Я пришел к тебе не за этим, все еще нет.
Он все еще мог бы спасти Тима, он должен был попытаться, он должен суметь.
- Но спасибо, - он вздыхает, - что помог мне, что спас и вытащил. Я все еще не могу рассчитать количество сил, которые должен тратить теперь на происходящее при лечении. И могу ли я вообще лечить, это становится все больней и больней, когда-то должна прийти стадия - не могу, не так ли? Как целители превращаются в такое? Как они отходят от своих практик? Ты был целителем? Ты мог бы рассказать.
Фрэн цепляется в его руку так, словно это что-то может решить сейчас, словно что-то ещё можно поменять, или словно Себастьян может найти его парня и помочь ему справиться с проклятием. Какую-то пару секунд Баст смотрит на собственную ладонь в тисках чужих слабых пальцев - даже после эликсира Фрэнни окреп недостаточно и вряд ли сможет даже полноценно ходить.
Фрэнни. Баст смакует это имя, пока что не на языке, а так, мысленно, обкатывая буквы, и вот это ласкательно-уменьшительное сокращение, которое появляется приставкой у имени его ученика просто потому, что тот только что чуть не умер. Опасность позади, первая из опасностей, с которой Фрэнни столкнулся, а Себастьян смотрит на его пальцы, которые впиваются в ладонь добела, и всё равно слабо, очень слабо, и думает, что так недолго и размякнуть.
- Так и быть, пожалуйста, - Баст скрипит зубами.
Ему до остервенения хочется назвать Фрэна глупым. Бесконечно глупым и наивным мальчишкой, который верит в сказки. Магия имеет свою цену, в особенности такая, как у них. Не почитаемая, не почётная.. Скорее запретная и пугающая даже осведомлённых. Он же всё знал - вот о чём думает Себастьян. Он же видел некромантов в прошлой жизни наверняка, он был мудр, он дожил до почтенных седин и, что же, думал, что они не исцеляют лишь потому, что не хотят? Бедный мальчик, бедный Фрэнни, как Баст завидует ему сейчас просто тому, что сам-то мечтать он уже давно разучился.
- Ты когда-то видел мага огня, который бы так же эффективно управлялся со льдом и водой?
Он передёргивает плечами. Тема неприятная и говорить о ней вслух - дурной тон. Джио немного бесится, что приходится поднимать этот вопрос, потому что он неизбежно приводит к разговоре об их слабости.
- А чего ты хотел? Эта портовая шлюха, я про матушку-природу говорю, отнюдь не рада тому, что ты отрицаешь её решения, и теперь учишься управлять и оживлять то, что давно должно быть предано огню и земле. И наказывает тебя не гнушаясь в методах. Однажды переступая черту, ты становишься нежелательным гостем на этом празднике жизни. Ты ведь не зря испытываешь омерзение к нашим занятиям, не так ли? Что-то в тебе противится пути, который ты выбрал. Сила, которую ты используешь, и то, что ты делаешь, определяет тебя как мага, и теперь исцеление - твой злейший враг и лучший способ самоубиться.
Баст хмыкает, роняя ладонь на чужое колено и слегка поглаживая его. Ткань штанов достаточно грубая, чтобы ощущения были смазанными, но по крайней мере пропускает тепло. Насколько Баст помнит, это - то, что успокаивает его ученика, пока он в стрессе, панике, истерике, или, как сейчас, рвётся спасать какого-то парня, не будучи в состоянии сделать самостоятельно пару шагов.
- Выдохни и смирись. Выбери что-то другое в качестве дополнительной дисциплины. Только травничество не советую, очень скоро в твоей компании будут дохнуть все мелкие растения.
Действительно становится спокойнее. Баст не понимает до конца, кого из них больше успокаивает эта кинестетика. Прикрыв глаза, он слегка надавливает на чужую коленку, изучая её форму. Перед мысленным взором почти сразу же возникает картина, как выглядела бы эта кость, очищенной, высушенной, белой. У Фрэнни вообще замечательный костяк. Чего стоит один только череп - кхм, лицо! - какая выдающаяся структура, выразительность.. Представлять это почему-то не жутко, а наоборот, умиротворяюще. Себастьян не хочет отпускать его пока что ни в каком виде. Он слишком много в него вложил, а собирается вложить ещё больше.
- Я думал, ты в курсе. Об этом обычно знают все - знают и молчат, - Баст скашивает взгляд на Фрэна и улыбается.
В какой-то момент его улыбку можно даже назвать лучезарной.
В лице он меняется очень быстро - из притона на улицу вываливается всё тот же падальщик в компании дружков, и указывает пальцем на их автомобиль.
Тихо чертыхаясь, Себастьян газует, срываясь с места. Здесь оставаться больше нельзя.
- Адрес, малыш. Скажи, куда тебя отвезти.
Снова холодно. Глаза слипаются, и Баст думает о том, что он слишком привязался к парнишке, на самом деле. Ему бы исчезнуть на неделю из поля зрения, а лучше две.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Он все еще ждет ответов на свои вопросы, он все еще ищет какие-то нестыковки в происходящем. Потому что по ту сторону целительства холодно и страшно, потому что магия больше не добрая девочка, которая держится за твою руку, магия больше похожа на старую каргу, которая гонит тебя палками. И ему не нравится происходящее с ним, Фрэну отчаянно не нравится то, что он с собой сделал, что он с собой продолжает делать.
И он хотел бы знать, такой только он? Только он столько сил прилагает чтобы оставаться собой? Чтобы не предавать свои идеалы? Только он пытается удержаться на двух стульях, спасать людей, даже с помощью магии, которая к этому не подходит.
Он сглатывает, пытаясь остановить дрожь в теле и желчь, которая поднимается по горлу. Он сглатывает, слюна горька, но он все равно глотает, пытаясь не вспоминать, пытаясь не думать.
- Я почти убил его. - Он дрожит, вот теперь он дрожит, потому что у него шок, потому что это испуг, потому что он должен был вылечить Тима, он должен был ему помочь, он должен был сделать ему подарок, вернуть его здоровье. - Пока лечил его, я черпал его собственную магию.
Фрэн нехорошо смеется и коротко дышит, вдох-вдох-вдох и выдох, он пытается угнаться за собственным сердцем, которое заходится в ужасе, которое стремительно разрушается, которое не может существовать в этом поразительном кошмаре для двоих. Зачем Фрэн говорит все это вслух? Зачем он пытается что-то рассказать Себастьяну?
Тот может его понять? Он может его простить? Что он может сделать для человека, который потерялся в своих сказках и кошмарах?
- Я не могу отказаться от того, кто я есть. - Он обрывает чужую тираду про магию. - Я целитель, пусть даже шагнувший дальше. Это не магия, это призвание, потребность, это то что я есть. Всегда был.
Фрэн хрипло смеется, он не может бросить всю свою жизнь, обе из них и закончить в подворотне, питаясь падалью. Нет, не может. Не так!
Он мрачно бормочет адрес и пытается сжать руки посильней, они все еще дрожат от слабости и страха за жизнь Тима. Но если он доберется домой, он сможет ему позвонить, узнать как у него дела, сделать что-то, что даст возможность успокоиться. Если или когда он доберется до дома, а пока он просто ждет сидя в чужой машине, что там будет дальше.
- Ты так и не ответил. - Фрэн смотрит на Себастьяна, профиль у него красивый, нос тонкий и с небольшой горбинкой. - Ты был целителем? Или нет?
Что он знает о некромантах? Что он знает о том, как уходит из мира живых к миру мертвых? Что он вообще понимает во всем этом? Фрэн задает себе тысячи вопросов, и как правило, все они без ответа.
- Это всегда будет так? Когда лечишь, потом откат? Не так ли? Нужно найти способ этого избежать, нужно подумать как можно сделать тоже самое но без таких последствий.
Фрэн уже размышляет о том, как будет пробовать лечить дальше, как будет собирать себя по кускам и снова и снова шагать в том направлении, которое он выбрал.
- Ты был целителем ровно до того момента, пока не отказался от этого, предпочтя взаимодействию с живой плотью - связь с мёртвой..
Вздрагиваю. Передергиваю плечами. Смешно должно быть, да хрен там, я не смеюсь, Фрэну тоже едва ли смешно. Даже у меня находится избыток совести, чтобы сейчас не смеяться над моим маленьким глупым учеником. Маленьким и глупым, три ха-ха. В былые времена, пока я исцелял, он бы дал мне фору... И крови Мелюзины никак бы мне не помогли выиграть в этом соревновании. А сейчас что? Почему малыш Фрэн предпочел свету и исцелению сырую землю и вонь гниения, а? Я-то ладно, я-то дрянь ещё та...
- Будет хуже, - киваю. Машина медленно ползёт по улочкам, пока Фрэнни не назвал адрес, я вывожу нас из этого мрачного райончика куда-то поближе к собственному дому. - Очень скоро ты вообще не сможешь лечить, даже ценой откатов.. Процесс будет идти неправильно. Чудо, на самом деле, что у тебя сейчас что-то получилось. Ты талантливый, очень... - мрачно усмехаюсь, - талантливый мальчик...
Ты не должен был уходить со своего пути, на самом деле думаю я. Тебе надо было оставаться там, где ты сейчас, быть может, тогда вместе бы у нас получилось? Я бы исцелял мёртвую плоть, ты - живую. Представляешь, каким тандемом мы могли бы быть, как бы всё заиграло?..
Моргаю. Усмешка кривая получается, словно мне дали в челюсть. Ну и ладно. Главное, что Фрэнни сегодня удалось спасти, так?.. Главное, что он справился сам, почти справился.. Под моим надзором, под моим руководством.. Он достигнет дна и похуже.
- Я же рассказывал тебе эту историю.
Мой голос звучит бесконечно устало.
- Ох, малыш. Это и в книжках прочитать можно. Один мой жуткий брат сжег другого, и делов-то... Я хотел это исправить. но не хватило сил. Я, наверное, слишком долго держал Фреймуна, потому что не заметил, как шагнул за грань. Так что да, я тоже был целителем, самым светлым из, почти как этот ваш, - манерно тяну слоги нараспев, - Иисус. Или как там называют главного христианского спасителя?..
Ах да, адрес. Сворачиваю в сторону, тут недалеко, на самом деле. Моего малыша - а на деле уваженного сединами целителя - ждёт серьёзное испытание смирением. Я бы почти развлёкся, наблюдая за этим, но меня мутит от мысли, что кто-то будет проходить через то же, через что проходил я.
Невольно готовлю аргументы, которые мне самому всегда помогали. "Помогали". Ну правда!
Некромантия - контролируема. Предсказуема. Безопасна. Она служит магу, а не...
Исцеление убыточно всегда. Всегда играет против нас и чаще всего очень больно.
Почему же мы выбираем всегда второе? Неужели сладковатый привкус на губах настолько омерзителен?
Качаю головой. Разговор как-то не удался. Мне есть чего сказать, очень много, на самом деле, но я поджимаю губы, глядя прямо перед собой. Моя задача невелика - отвезти пацана домой, уложить спать. Проверить, всё ли с ним в порядке..
Подвожу его к подъезду, и кого бы вы думали я вижу на окне квартиры малыша Фрэнни?
Сидит, свесив ноги, да болтает ими.
Не верю, что окно чужое, просто не верю в такие совпадения..
Драконишка наш, нулевой образец, золотая в буквальном смысле жила реагентов и новой науки, на которого так молится Ал!
- Только не говори, что вы знакомы.. - тру лоб ладонью. Поздно паниковать, в общем-то, ну да ладно. - Или у вас клуб, кхе-хе, группа поддержки свернувших не туда?..
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Он скрипит зубами слушая свою отповедь, Себастьян прав, он знает что прав, просто эта правота режет хуже ржавого ножа. Слишком больно, слишком остро, слишком живо. Фрэн не справляется с собой, он дрожит, его трясет, от страха, от ужаса за то, что он делает, что он продолжит делать дальше, что он будет использовать.
Он больше не целитель, ему больше не нужно спасать жизни, он не может их спасать. Он просто никто, все нужно начинать с самого начала, все нужно выуживать заново, становится кем-то иным, идти по другой тропинке. Он дрожит, потому что больно, потому что в нем больше нет ничего из прошлого, потому что Одхан умирает в агонии, оставляя только свои силы во владении Фрэна.
Он думает о том, что когда-то давно, в лесу, в одиночестве, он искал способы победить, он пытался выиграть у смерти, он пытался лечить неизлечимое, но ни разу он не позвал на помощь другие силы, ни разу он не использовал что-то кроме собственной разрушительной магии. Так почему теперь?
Он смотрит на свои руки, которые крепко сжаты в кулаки и почти задыхается от происходящего. Виновато пробуждение? Что-то оно изменило в нем не так ли? И виноват Фрэнсис, конечно же, куда без него и его жажды изучить новое, скрестить нескрещиваемое, поставить опыты, пусть даже на себе. Куда без него.
Фрэн смотрит на профиль своего нежданного спасителя и водителя. Смотрит на кривизну и четкость носа, на длинные ресницы, встрепаные волосы, кривую ухмылку. А он знает что она кривая, смотрит, потому что это успокаивает. Вид другого живого, пусть и несколько странного, существа - успокаивает. У него не так много остается друзей теперь, когда Тим почти мертв, когда Уилл исчез, когда все почти кончилось ничем.
Он смотрит, взвешивая все за и против собственной откровенности.
- Я не искал тебя в книжках. - Он пожимает плечами и вцепляется в чужое запястье. - Но если ты был целителем, то знаешь как больно, когда больше не можешь помочь. Никому не можешь помочь.
Фрэн сильнее сжимает чужое запястье, чтобы почувствовать биение жизни под пальцами, чтобы ощутить тепло чужого тела, чтобы знать что сам он еще жив несмотря ни на что, что сам он еще должен быть жив. Он глотает слова, давится извинениями, давится сомнениями и молчит, пока они движутся в направлении его дома.
Он размеренно дышит, пытаясь унять панику и дрожь в собственном теле. Он пытается выбраться из происходящего с наименьшими потерями, но так не будет. Он не сохранит обе способности, он не может. Так это в мире магии не работает.
И теперь в мире есть еще один сломанный целитель, который упрямо будет лечить себя или других, Фрэн слабо усмехается и замирает, когда видит в окне Уилла.
- Клуб свернувших не туда? - Он с трудом сглатывает. Что нужно дракону? Они не виделись какое-то время и не писали друг другу смс-ок? Что? И почему сейчас, когда он разбит и не может собраться обратно.
Почему?
Он еще крепче вцепляется в чужое запястье, успокаивая себя ритмом чужого сердца. Он отсчитывает пульс непроизвольно, как учили в колледже и этот счет успокаивает. Единственное что удерживает его от того, чтобы уткнуться в чужое плечо - тишина в машине после слова о драконе.
- Ты знаешь о нем больше, чем знаю я не так ли? - Фрэн пристально смотрит на Себастьяна. - Откуда?
Он снова пугается и его сердце сходит с ума, ускоряя свой ритм в его груди. Он слышит этот стук в ушах и очень старается его унять.
Вы здесь » Легенды Камелота » Эпизоды настоящего времени » [15.01.2021] white eyes
