Фрэн вздрагивает от чужих слов и глубже закапывается в свою куртку, ну да, он может быть не виноват что не думал тогда об отце. Может быть знание о трагедии не могло ничего изменить, а может быть что-то изменилось бы. Он задержался бы дома, перекинулся еще парой фраз с отцом, отговорил его от глупых поступков или сделал что-то еще такое же полезное, что помогло бы им всем пережить происходящее как можно лучше.
Он вздыхает и пытается взять себя в руки. Итак, он уже начал свое собственное маленькое расследование, если бы брат знал - убил бы, хорошо что не знает. Как не знает и того, что их отец пропал, как не знает того, что у них больше нет никого, кто мог бы прикрыть или помочь. Фрэн вздыхает и встряхивается.
Рефлексия не его конек, ему лучше без самобичевания иначе этот замкнутый круг никогда не будет разорван. Нет-нет, ему лучше так как есть.
- Воду из легких можно откачать, а вот залечить более глубокие травмы сложнее. - Он целитель, пусть его некромантия уже набирает обороты, пусть ему требуется колоссальное усилие, чтобы начать лечить кого-то, он все еще целитель.
Не боец.
Поэтому Фрэн кивает на попытки Уилла его успокоить и осторожно двигается дальше, им нужно добраться до пострадавшего и лучше сделать это как можно быстрее. В нем все еще силен комплекс спасителя, несмотря на то что он успел сотворить со времен, когда последний раз рвался кого-то спасать. Фрэн старательно выбрасывает из головы живых кукол, мертвые тела, попытки изучить как они работают и как их собрать заново и ускоряется в направлении криков.
Он замирает когда видит отца, когда видит его сломанное тело, развалившееся в лесу. ОН замирает в ужасе и шоке, внутри все застывает потому что он пока не может осмыслить, он пока не может смириться, он пока не может сделать даже следующий вдох. Он хрипит, цепляясь за чужую руку и сжимая ее крепче.
- Господи. - Он стоит недвижимый, потому что ноги отказали, потому что нужно начинать что-то делать но в голове бьется только “опоздал”.
Он слишком поздно позвонил, он слишком поздно вспомнил, он был не внимателен. Вина бьет его как кирпич в голову, разбиваясь внутри на тысячи смертельных осколков, которые будут жалить дальше, которые будут внутри всегда, на всю жизнь.
- Отец. - Он бросается вперед, замирая только когда добирается до тела. - Отец.
Фрэн сжимает руки, пытаясь не прикасаться, этому телу уже не помочь. Он может зарастить кости, срастить раны, он может понять тело, но вернуть отца? Нет, это он сделать не может. И поэтому он жалобно скулит, осторожно проводя рукой по мертвой руке человека, который его растил. Он слишком поздно пришел.
- Вряд ли ты можешь вернуть ему душу, - Фрэн слабо усмехается, все-таки накладывая свои руки на остывшее тело. Ему больно это делать, ему больно двигаться, ему больно тянуться за магией и пытаться что-то залечить в мертвом.
Он не целитель, он больше не тот человек, который мог бы с легкостью разобраться с травмами, с телами, с живыми. Фрэн до крови кусает губы, наблюдая как рана на груди затягивается. Где-то там, под слоем кожи и мышц хрустят кости, сращиваясь, образовывая защиту внутренностей. Где-то там восстанавливается сломанный организм, а вокруг Фрэна умирают растения, пустеет земля, все становится чернее, темнее, мрачнее.
- Звони им. - Он вздыхает, оставаясь у тела и пошатываясь. - Им придется найти того, кто это сделал. Им нужно найти того, кто разобрал его на клочки, господи, и уничтожить. Или я не знаю, сделать хоть что-нибудь, чтобы понять как это произошло. Хотя…
Он хрипло смеется. Основная травма уже спрятана, мелкие спишут на животных.
Но не это его веселит. Тело убитого странным образом привезут к ним в отдел. Он сам будет смотреть на человека, который погиб при странных обстоятельствах и пытаться угадать существо.
- Ты видел кто это был? Ты видел кто способен на такое? - Он смотрит на Уилла снизу вверх, все еще не поднимаясь от тела своего отца.