- И из-за кого же он оказался под ударом, а, Изз? - хмурится Тим, следуя в помещение за девушкой.

Как бы Тим не пытался строить хорошую мину при плохой игре, всё снова было плохо. Красоваться перед Лансом с болячкой, которая доконает его очень скоро, Тиму не хотелось, если бы не случайная встреча. Иззи была красивой девушкой, достойной цветов, несомненно, если бы Тим вообще был тем парнем, который дарит девушкам цветы, и если бы подарком не было выхаркать пару цветков Иззи под ботинки. О боги. Это было невыносимо больно. Стебли царапали трахею, разрывали мягкие ткани, а листья, застревая в носу и горле, доводили до приступов удушья. Гипоксия не была незнакома Тимоти и он умел с ней работать, если бы у него были здоровые лёгкие. Если бы...
Весь арсенал знаний и умений оказался бесполезным. Из здорового физически человека Тим враз превратился в харкающую кровью жалкую тварь, которая умоляет своего врага о помощи.

Странно было, что Ланс согласился. Впрочем, глядя на него сейчас, на его уже привычное поведение хозяина ситуации, Тиму кажется, что он объявился, чтобы позлорадствовать. Увидеть, как Тим корчится в его ногах ещё раз, пока губы синеют от нехватки кислорода. Ланс никогда не отличался особой жалостливостью. И тело Иззи очень мало его изменило.

- Так быстро?

Тим хмыкает. Бедро обдаёт волной жара. Несмотря на хреновое состояние и настроение, Тим всё отлично помнит. Тогда, на рассвете, Тиму тоже было зверски холодно, а под единственным пледом спала Иззи. Сейчас, из-за одного чёртового мимолётного прикосновения, Тим ловит волну сшибающей с ног ностальгии. Как бы он хотел вернуться назад! В то время, когда он ещё не накосячил настолько, был здоров. В то самое утро, когда его оставили пристёгнутым наручниками к журнальному столику. Чёрт.

- Ну давай. Успехов тебе.

Сидя за стойкой, куда его усадили, как больного, немощного, Тим ловит сочувственно-насмешливый взгляд бармена. И искоса наблюдает за Иззи: та пошла в атаку на травника своим, кхм, обаянием. Улыбка у неё красивая, несомненно. И ноги длинные. Тим словно в замедленной съемке наблюдает, как она касается коленом чужой ноги - точно так же, как делала это с ним.

- Она все равно не твой калибр, парниша, - скалится барман. Тон голоса его звучит почти участливо. - Налить чего покрепче?

Пить алкоголь для человека с такими проблемами с кровью - идея плохая. Есть все шансы, что уедет он отсюда на машине скорой. Возможно, в мешке. Скончавшись за каких-то несколько минут от внутреннего кровотечения.
Тим давится этой мыслью, как горькой микстурой. Послевкусие у неё приятно. А что, может, Ланс хотя бы почувствует себя виноватым?.. Кто там у него есть ещё из около-неравнодушных. Сомнительно-возможно-неравнодушных. Утер после той единственной встречи о нём забыл. У Юэна были свои дела, не позволявшие ему слишком отвлекаться. Фрэн.. Перед Фрэном стыдно настолько, что только повеситься.
Или напиться в тот самый момент, когда совершенно нельзя.

- То, что горит, - фыркает Тим.

Коктейль готовится быстро. Ещё быстрее их сегодняшняя цель "плавится" под флиртом Иззи. Бармен не подводит: поверхность шота загорается и Тим, пока горит, вытягивает содержимое бокала широкой трубкой.
Что там было? Абсент, ещё какое-то дерьмо.. Тим не пил с того самого раза, в Неметоне, когда ему руку проткнули ножкой бокала. Поэтому сегодня с первого же глотка его уносит по полной.

- Ещё два таких же, - тихий вздох.

Бармен понимающе кивает. Кто-то из соседей даже отпускает шуточку про "куколда", и Тиму бы хотелось объяснить, что всё не так, или возразить, но Иззи уже уводит "обработанного" парня куда-то к чёрному ходу, или что там находится в том коридоре?.. Тиму хочется материться. Ему хочется, чтобы алкоголь поскорее подействовал, чтобы ему стало плохо, чтобы захлестнувшая его от пяток до ушей ревность уравновесилась дурнотой, тошнотой. Он бы вывернул наизнанку желудок, и вместе коктейлями выплюнул бы это гадкое чувство - зависимости от кого-то.
В особенности - зависимости от Иззи.

Возвращаться она не торопится, потому Тим просто продолжает пить. После шотов бармен намешивает ему целую бадью чего-то омерзительно сладкого - и опять попадает в ноты. Происходящее в баре сейчас (или возле него) ровно настолько же тошнотворно.

Плохо Тиму не становится, даже когда возвращается Иззи. А, может, он просто не пытался встать со стула? Стараясь не смотреть в её сторону, он всё равно замечает следы - смятую одежду, чуть размазанный контур помады на губах. Ну да, ну да, всё ради дела, всё ради него.

- Как успехи?

Да вашу ж мать. В голове ясно, а язык заплетается. Тиму хочется ругаться. Не надо было ему пить.
Он потягивает из бокала своё пойло и скашивает взгляд на Иззи. Теперь уже осматривая её куда внимательно.

- У тебя лифчик расстёгнут, лямка слева, - участливо подсказывает он, давя из себя улыбку. - Но я уверен, тут есть ещё много парней, которые с удовольствием его поправят. Вон Стэну ты тоже нравишься, правда Стэн?

Тим косится на бармена, бармен сливается со стеной.
Неловко, конечно, но Тиму уже плевать.

Подпись автора

От нас уходит даже бармен, детка. Ты вообще понимаешь, насколько вместе мы катастрофичны?..

В моём бокале, коротком и узком, для шотов - жалкие и недостойные внимания остатки самбуки. Когда я вижу Изз с её порванным лифчиком и в целом помятым видом, мне хочется заказать ещё парочку таких же коктейлей и вылизать их изнутри дочиста, причём у неё на глазах, может, тогда что-то изменится?
А, брось.
Иззи никогда не будет завидовать бокалам.

В какой-то момент я забываю, для чего мы здесь. На самом деле, сценарий - приходить в рандомный паб и надираться, нарываясь на неприятности - настолько стандартный в моей жизни, что сейчас ложится, как влитой. Я поглядываю на Иззи, и с удивлением наблюдаю, как она вытаскивает порванный лифчик из-под платья. Мда. Видимо, эти пятнадцать минут её жизни выдались крайне удачными.
Я улавливаю лиф за полоску кружева и рывком тяну в свою сторону, не знаю, нахрена, правда. Рассчитываю, что Изз не будет устраивать за это драку, и просто прячу кружево к себе.
Это что-то на уровне инстинктивной клептомании.
Даже Пико чувствует, как оно пахнет - потом и феромомонов.

Машинально ловлю пузырёк - крохотный, на самом деле, - на стойке.
Столько вопросов, и ни одного ответа, как Изз выпросила, вымолила у травника эти чары. Есть ли надежда, что когда-то она будет так же молить меня?..

Перекатываю ладонью бутылек по лакированной стойке, и она хрустит - совсем как настоящее дерево, совсем как настоящее дутое стекло...
Громко, до неприличия, смеюсь.

- Должок?.. Значит, моей ревности тебе мало?..

Перед глазами - по-прежнему картины. Я ведь замечаю всё, и зацепки на колготах, и смятое платье, а рваное белье, об этом лучше молчать. Пико принюхивается где-то рядом, и я отчаянно жалею, что у меня нет его нюха, а, меж тем, он вьётся вокруг Изз, словно нанялся, стягивает воздух вокруг неё витыми кольцами...
Нежничает.

Я - злюсь. И смотрю на то, как он касается её щеки своим призрачным, неощутимым языком.
Больной ублюдок.
Ненавижу его прямо сейчас за то, что он читает мои мысли.

- Ладно, должок так должок, - вспыхиваю.

Не хочу быть ему должным, точнее, ей, неважно, на самом деле - за то, как она поправляет платье, нижнее белье, за то, как размазана её помада, за то, как блестят глаза...

- ... А иди-ка ты с ним нахуй, а, Изз?.. У меня есть ещё сегодня важные дела. Прощай.

Шиплю я и бросаю эликсир в стену напротив стойки, на которой - залежи бутылок дешевого бухла, на самом деле, ещё и полуиспользованные.
Стекло бьётся, жидкость стекает по стойке, а я, всё такой же насквозь больной и умирающий, направляюсь к выходу из бара, потому что оказаться наедине с собой, в январском лондонском холоде ночью - всё это входит в число моих первичных потребностей.

Даже не вздрагиваю, когда верзила задерживает меня за плечо, "заплати".
Ублюдок, я оставил тут свою честь и мечты! Вместе с драным лифчиком, который я спрятал в рюкзак, и мечтаю, добравшись домой, нюхать, зарывшись носом в кружевную ткань..

Я не улавливаю момент, как всё именно происходит.
Охранник ругается, я ругаюсь в ответ, иду напролом.
Мне в переносицу прилетает - нет, не комета, - а огромный каменный шар.
И дробит её, как ту пиньятту...

Целиком увлекшись феерверками перед глазами, перехватываю нос, хватаюсь пальцами за надбровные дуги, за глаза... Больно - до невероятия. Из носа хлещет кровь, кажется, он сломан.

Мне кажется, я слышу, как за моей спиной стекают по стенке остатки противоядия.
Ты этого хотела? Ты довольна, Изз?..

Подпись автора

..Конечно же, Иззи просто так меня не отпустит.
Пока я занят тем, что в основном охреневаю (да-да, дорогая, ты права, я абсолютно, стопроцентно охренел, кстати, случилось это примерно полторы тысячи лет назад) от боли и от того, что кровь пачкает не только мой худи, но и джинсы, и даже потасканные, но самые любимые кеды, Иззи оттаскивает меня от охранника, как шкодливого щенка.

- Да отпусти ты меня уже, Ланс! - шиплю я.

Силы в нём немерено, и это меня бесит. В какой-то момент я просто поскальзываюсь на полу клуба (кажется, кому-то здесь уже было "хорошо" до меня, отличное место для встречи мы выбрали!), а ему хоть бы хны, он так и тащит меня за воротник. Кое-как подбираюсь на ноги и следом ковыляю, сгорбившись, добровольно. Это хотя бы не так унизительно.

Дверь кабинки туалета открывается с грохотом, а чувствую себя я так, будто её выбили моей спиной. Россыпь звёзд перед глазами достойна картины о рождении галактики, но я почти не сопротивляюсь, когда меня заталкивают на бачок унитаза. Слышен слив.
В грудь упирается острая коленка - это больно;
в переносицу вонзается тысяча игл - это, знаете ли, тоже..
Пико вьётся вокруг меня, дёргается, точно в конвульсиях, он чувствует, всегда чувствует, когда мне плохо, но теперь я не даю ему команду, не позволяю меня защитить. Да и, откровенно говоря, он этого не хочет. Мне передаётся его смятение. Или ему - моё?..
По правде говоря, я давно перестал нас различать.

Стена приятно холодит разгорячённый затылок, и, кажется, меня отпускает, даже кровь перестаёт литься ручьём, подозрительно жидкая, словно разведённая водой - мне давно пора сходить на комплексное обследование.. Потом, когда в груди больше не будет ничего лишнего: я всё ещё боюсь, что меня запрут.

- Сссука, а я только протрезвел..

Я не говорю это членораздельно, я булькаю, захлёбываясь помоями. На вкус омерзительно, но деваться некуда, в общем-то. Тем более, я помню, что это - лекарство. Запрокидывая голову и пытаясь увернуться от горлышки, я, как последний мудак, тяну время.

Отчасти это даже мило, что Изз не оставила меня наедине с верзилой, и не стала насмехаться, наблюдая за тем, как он отбивает мне почку и ломает ботинком парочку рёбер. А могла бы, я это ой как заслужил. Милая Иззи, она действительно пришла, чтобы мне помочь!.. Осознание наступает вместе с схлынувшим от боли алкогольным дурманом.
Сердце бьётся часто, дышу тоже слишком часто - я гипервентилирую, кажется.
Адреналин.
Как обычно, ощущение, будто мой мозг - стеклянная линза, запотевшая в сыром помещением. А теперь его протёрли мягкой замшевой тряпицей, и я всё вижу отчётливо, как никогда. Толком не чувствую боли, и, да - наконец-то снова вижу.
..Это ощущение скоро тоже пройдёт.

Мучительно долго сглатывая лекарство, я забираюсь руками под платье Иззи, задирая его где-то на уровень её талии, а оно, сука, всё равно скользит вниз, впрочем, плевать. Руки скользят по чужим бёдрам, ласково оглаживают их внутреннюю сторону, у меня дрожит челюсть от возбуждения, потому что всё, о чём я могу сейчас - я узнаю, я почувствую, было ли у неё что-то с тем ублюдком, или нет.

Хватаюсь кончиками пальцев за обнимающий ногу Иззи тонкий капрон и рывком тяну на себя,

Треск разрываемой ткани - это музыка, красивая и искренняя - почти симфония, я хочу, чтобы так же себя чувствовали её, Изз, натянутые, как струны, нервы.
Я хочу, чтобы так же трещала её душа.

...Чёртовы колготы больше не мешают.
Дёргаю головой, снова уворачиваясь от мерзкого пойла: я отчаялся пытаться различить ноты, но с определением ценника всё понятно: весь коктейль едва тянет на пару баксов, бармен обманул нас с счётом, ты знаешь, Изз?
А ты обманула меня кое с чем ещё.

Кожа у Изз под колготами всё такая же прохладная - шелк всегда холодный наощупь; всё, что я хочу - это, даже не отодвигая нижнее бельё, пройтись по нему ладонью, и вдохнуть запах - можно даже сквозь тонкую ткань платья. Я точно знаю, что я почувствовал бы запах мужчины, или хотя бы латекса.. Но ничего нет.

Ухмыляюсь, поглаживая бедро Иззи, потому что пойло закончилось. И загадки тоже.

- Спасибо, - я хриплю: горло дерёт отвратительно. - Ты сегодня хорошая девочка, Изз.

Подпись автора