Табита О’Коннел всю свою сознательную жизнь ужасно страдала от несовершенства стандартов красоты: по какой-то одному Богу ведомой причине всё, что тяжелее сотни фунтов, признавалось чем-то неликвидным. Осуждаемым. Не стоящим внимания. 

Отстойным, чего уж там. 

Табита О’Коннел, в девичестве Фаррел, решила, что воздерживаться от твердой пищи две с половиной недели - отличная мысль. Под “воздержанием” подразумевается полный отказ, естественно.

За шесть дней Господь сотворил Землю, а Табита, м-мать её, за семнадцать дней решила исправить многолетние грехи чревоугодия! 

За две с половиной недели желудочно-кишечный тракт несчастной Табиты прошел все стадии принятия: сначала он кричал и визжал, требуя взорвать вкусовые рецепторы пончиком из “данкин донатс” или взять в заложники доставщика пиццы... затем пытался сторговаться на низкокалорийных цельнозерновых безглютеновых батончиках с семенами чиа и ягодами годжи. 

А сорвало его на... капусту. 

На белокочанную капусту. 

И теперь я стою по локоть в дерьме. Точнее, в химусе, потому что в дерьмо этот белокочанный запретный плод даже не успел сформироваться. Смотря и обоняя все это, я ярко представляю, как Табита О’Коннел, только что сменившая джинсы на размер меньше, набрасывается на капусту как огромный кролик. 

Я представляю кролика из Дюраселл. Розового, пушистого, без избыточного веса. А ведь секрет прост, Табита: он активный и богатый. Бегает целыми днями и жует цельнозерновые хлебцы с вегетарианским постным сыром. 

Табите, исступленно сжевавшей полкочана, было совсем не до бега, но скорую она решила не вызывать. Видимо, что-то не так со страховкой? В общем, она выпила то, выпила сё, полежала с грелкой... а теперь лежит тут, и Господь ей в помощь. 

Кстати, надо купить батарейки для пульта. Карен бы написала мне и напомнила. Сейчас Карен мне совсем не пишет. 

На этой мысли я меняю перчатки. Кажется, в третий раз. 

Табита стабильна. Вынужден заметить, с десяток фунтов она сбросила, и сбросит еще больше, потому что питаться она будет через трубочку. Надо будет, кстати, доходчиво ей это объяснить. Мол, мисс, если не перестанете маяться ерундой, то нести вас будет, безусловно, легче, но не под венец, а в крематорий. 

Туда, между прочим, вообще на катафалке возят. Всем плевать, сколько вы будете весить после смерти. Все мертвецы одинаково тяжелые. 

На этой мысли анестезиолог начинает суетиться. Падает давление. Еще раз проверяю: салфетка сухая, ничего не сифонит. Надо привести в порядок мысли. Слышу шум из приемной. Воняет. Мысли прыгают от мертвецов до дюраселла и обратно. Кролик машет пушистой розовой лапой. 

Моргаю. Кажется, я даже вспотел. 

Шум из приемной становится все назойливее. Господь, скажи пожалуйста, что это не какая-нибудь очередная звезда. Мне прошлой хватило по самое горлышко. 

Если кто-нибудь сюда зайдет, мне придется взять грех на душу и прибить идиота. Табита и так жить не больно-то собирается, не хватало ей еще накидать дерьма в открытую рану... кажется, давление у нее выравнивается, анестезиолог перестает кошмарить ассистентов. Воздух сухой, затхлый и царапает ноздри изнутри. Мне жарко и душно. Начинаю зашивать сальник и чувствую, что отвратительно голоден. Кажется, в столовой была тушеная капуста. 

Прошлая “звезда” была чьей-то родственницей, кажется. Шуму было даже больше. Милая леди решила, что походить по забору ночью - отличная идея... мда, у меня просто неделя дам с “отличными идеями”. Блеск. 

Два момента: момент раз - зрачки у этой мисс-эквилибристки были больше чем мои долги семье Карен; два - шпиль забора, задорно торчащий из бедра мисс, спиливала команда спасателей. Наверное, она была похожа на курицу гриль. Или кебаб.

А, и третий - забор окружал поместье скандально известного кого-то там, кто мне совсем не известен. 

Зашиваю кожу. Всё! Ну, почти. Предоперационная встречает ярким светом и свежестью; я выкатываюсь пред явно посторонним человеком яко дьявол, источая запахи серы и говен. 

Смотрю сверху вниз. Какой-то весь состоящий из углов и несостыковок, человечек заполнял все предоставленное пространство, как газ, и выглядел абсолютно инородно. Стоит тут, впитывает взглядом все до последних мелочей...

Хорек.

- Чем обязан? - не грубо, но на грани цежу я. - Вы не переоделись. Вы в зоне строгого режима, здесь все стерильно. Может, вас провести еще в рану пациенту поплевать? Для стимуляции иммунитета. 

Господи, помоги, дай мне терпения. Не дай взять грех на душу. 

- Выметайтесь. Быстро.